- 16 -
А. Вересов.
"Богатырь".
Художник Р. Яхнин.
Плаз – это огромный чердак со множеством окон, прорубленных где только можно, в низком потолке и в покатых стенах. Здесь очень много света.
По краям чердака тянутся длинные верстаки, полки с реечками, навесы для шаблонов. К стене прислонены модели якоря и клюза. Посредине, на деревянном остове, протянута одна-единственная, тоже деревянная, очень крутая линия. Несколько человек выверяют точность ее изгиба.
По полу на четвереньках ползает молодой рабочий-плазовщик. Перед собой он толкает жестяную банку с мелкими гвоздями, за ухом у него толстый красный карандаш. Он отметил на полу несколько точек, вбил гвозди и между ними прогнул сосновую рейку, по ней вычертил плавно закругленную линию.
Чтобы достать с полки новый запас реек, плазовщику нужно выпрямиться, и тогда видно, что он очень высок, строен, широкоплеч, а глаза светятся умом.
С тех пор как Петр Титов впервые побывал в плавании и изведал настоящую бурю, он твердо определил свою дорогу в жизни: стать строителем кораблей.
Его отец, Акиндин Титов, работал машинистом на пароходе, плававшем по Онежскому озеру до Петрозаводска.
Титов-старший отдал сына, по его желанию, мастеровым на Кронштадтский морской завод. Поработав там, Петр перешел в корабельную мастерскую Невского завода плазовщиком.
Эта профессия – одна из самых трудных в судостроении. В плазовом чертеже начинает свое существование корабль.
Хорошо грамотный, сообразительный, с верным глазомером, Петр Титов стал превосходным плазовщиком. Отложив в сторону карандаш, он брался за топор, пилу, долото, выпиливал и сколачивал из досок шаблоны бортовых ребер, брусьев для днища.
Иногда на плаз приходил сам мастер Бейн. Мастер, не выпуская трубку из крупных, желтых зубов, не произнося ни слова, указывал на ту часть чертежа, по которой надо было сделать шаблон, и уходил, оставляя после себя едких запах табачного дыма.
Готовые шаблоны плазовщик тащил в эллинг. Там, в деревянных клетях, виднелся корпус строящегося судна. Вокруг с визгом и звоном пилы врезались в дерево. Рядом на толстой чугунной плите дымили горны. Кузнецы с размаху опускали тяжелые молоты на железо, окалина летела горячими брызгами.
Давно уже тянуло Петра из тишина плаза в эту огромную мастерскую, где строились корабли. Он добился перевода в эллинг, только не сразу. Он поработал в чертежной и вернулся на плаз мастером. А когда Бейну понадобился помощник, тот сам указал на Титова.
Бейн требовал от рабочих полного и безмолвного выполнения приказаний. Он никогда и никому ничего не объяснял.
Крайнее немногословие шефа отнюдь не озадачивало Титова. Ему и не надо было никаких объяснений. Молодой помощник отлично разбирался в чертежах, хорошо знал корабельное устройство, сорта дерева, вес и крепость железа.
Тогда не в эллинге, а на стапеле начали строить полуброненосный фрегат «Генерал-адмирал» - крупный корабль для океанского плавания.
В самое горячее время строительства мастер Бейн внезапно умер. Начальник Невского завода бросился разыскивать специалиста, который взялся бы достроить фрегат. Ни в морском министерстве, ни на соседних верфях нужного человека не оказалось. Поиски длились неделю, другую. А фрегат… строился.
Начальник завода, придя на верфь, увидел, что там работа идет безостановочно и всем распоряжается молодой помощник Бейна.
Петр Титов закончил достройку корпуса «Генерал-адмирала».
Спуск корабля на воду – большой праздник на верфи. Приехали гости с других заводов, из морского ведомства. Пестрая, говорливая толпа окружила стапель.
Фрегат покоился на стапеле, уже освобожденный от лесов, крутобокий, могучий. В воду уходил густо насаленный деревянный настил.
Над водой и берегом прокатился рокочущий, необычайно сильный голос:
- От стапеля – прочь!
Только тогда собравшиеся увидели молодого гиганта в порыжелой от железа куртке. Он стоял на приподнятой площадке. Петр Акиндинович обнажил голову и снова крикнул в рупор:
- Плотники – на места! Руби упоры!
В тишине застучали топоры. В воздухе мелькнула летящая щепа. Не верилось, что громадина, так монументально и прочно высящаяся на стапеле, может сдвинуться с места.
- Руби задержники!
Еще удар, другой, и плотники стремглав отбежали в сторону. Десятки голосов выкрикнули: «Пошел, пошел!». Фрегат заскользил на салазках. Он двигался, набирая скорость с каждым мгновением. Из-под полозьев клубился дым с огнем.
Фрегат ударился кормой о воду, вспенил ее, поднял белесую тучу брызг и закачался на середине Невы.
В ту же минуту на флагштоке взлетел и развернулся по ветру бело-голубой стяг русского флота.
На воду сошел первый корабль, построенный Петром Титовым.
* * *
В 1881 году Невский завод получил весьма таинственный заказ. Надо было выкроить и выгнуть по чертежу железные листы. Для чего они, никто не ведал. Знали только, что делается это по требованию изобретателя Степана Карловича Джевецкого. Другие заводы не сумели справиться с очень сложной и тонкой отделкой листов.
Петра Акиндиновича трудная работа привлекала. Чертежи, врученные ему, представляли собою интересную загадку. Они были вычерчены в разных масштабах и разных единицах измерения. Титов пересчитал их и вычертил в одном масштабе.
Железо вырезали, выгнули – можно сдавать заказчику. Мастер поинтересовался, что получится, если сложить листы вместе. Он так и сделал; получился длинный сигарообразный корпус подводной лодки.
На завод приехал Степан Карлович Джевецкий взглянуть на мастера, разгадавшего его секрет. Маленький, франтовато одетый, он ловко поднимался на настилы, ходил по плите между горнами, шагал через раскаленные железные брусья. На Титова посматривал снизу вверх, повернув голову с живыми, смеющимися глазами.
- Сметлив ты, Акиндиныч, - говорил изобретатель, - нечего тебе здесь в мастерской делать! Тебе простор нужен…
Через некоторое время Джевецкий встретился со своим давнишним приятелем. Директором крупнейшего судостроительного завода в устье Невы. Одна из верфей этого завода находилась на Галерном островке. Директору был нужен инженер-кораблестроитель, которому он мог бы доверить управление верфью.
Джевецкий обрадованно сообщил:
- Есть у меня на примете такой человек.
- Кто-нибудь из твоих однокашников по Парижскому инженерному училищу?
- В том-то и дело, что он ни в каком училище не учился, даже в двухклассном сельском.
- Да ты шутишь! Что же это за судостроитель?
- Петр Титов.
Титову назначили испытательный срок, он блестяще выдержал испытание и стал управляющим и главным инженером верфи Галерного островка.
Верфь приступила к работе, которая впоследствии заняла видное место в истории судостроения, - строительству корвета «Витязь».
«Витязь» и другой корвет – «Рында», также строившийся Титовым, были первыми русскими кораблями, корпус которых сооружался не из железа, а из судостроительной стали особой крепости.
На Галерном островке стучали молоты. На берегу высились штабеля бревен. Чадили кузницы.
Петр Акиндинович приходил на верфь в одно время с горновыми, которые должны были заранее поднести к горнам дрова. Укреплялись ли шпангоуты, настилалась ли палуба, или крепкими железными швами строчилась обшивка, повсюду среди рабочих появлялась высокая фигура главного инженера верфи – и дело спорилось.
В замкнутую, обособленную среду заводских инженеров Петр Акиндинович входил с трудом. Начальники мастерских сторонились управляющего верфью, осуждали его дружелюбие и простоту в обращении с рабочими. Титову не могли простить многое: и то, что он неожиданно занял такое высокое должностное место и так спокойно уверен в себе, и дела у него, сверх ожидания, ладятся. Усердно злословили о нем, говорили, что он не может написать слово «инженер» без ошибки. Нередко называли «мужицким инженером».
После спуска корвет отвели в заводской «ковш» - небольшой залив, глубоко вдающийся в остров. Достройка и вооружение корабля шли быстро.
Осенью 1885 года в «Военно-морском вестнике» было сообщено, что командиром корвета «Витязь» назначен капитан 1 ранга Степан Осипович Макаров.
* * *
«Весь мир был как громом поражен неожиданным известием о появлении у берегов Австралии грозного броненосного флота в 60 вымпелов, принадлежащего какому-то государству, о существовании которого никто не знал».
Эти строки Петр Акиндинович с удивлением прочел в только что полученном номере «Морского сборника». Там был напечатан фантастический рассказ неизвестного автора.
Содержание этого рассказа задело за живое кораблестроителя. Речь шла о некоей «Соединенной республике», возникшей на недоступных островах Тихого океана, расположенных в стороне от морских дорог. Адмирал этой республики Форвард построил флот, не знающий поражений в боях.
Дальше – и это составляло самое главное в рассказе – излагались принципы строительства кораблей неуязвимых, непотопляемых. Здесь была развернута программа создания могущественного флота.
«Кто же написал этот смелый и умный рассказ? – размышлял Титов. – Почему не названо имя автора?» Управляющий верфью знал всех видных кораблестроителей: вряд ли кто-нибудь из них мог быть автором этого рассказа. Ясно одно: это человек, которому кровно дороги интересы флота.
Летом 1886 года на «Витязь», стоявший на швартовых у заводской стенки, прибыл капитан 1 ранга Макаров с командой военных моряков. Он был почти одних лет с Титовым, крупного роста, высоколобый, с разлетающейся белокурой бородой.
Макаров обошел весь корвет, заглянул на мостик, и в матросские кубрики, и в машинное отделение. Под конец сказал шагавшему рядом с ним строителю:
- Посмотрим, как ведет себя корабль в открытой воде.
Ходовые испытания длились долго. То у Гогланда, то на рейде у Толбухина маяка «Витязь» маневрировал, меняя скорости, становился на якорь и снимался с якоря. Макаров выводил корвет из гавани в самые злые штормы, чтобы проверить его мореходные свойства.
Командир корвета с утра до вечера переругивался со строителями, заставляя их переделывать то одно, то другое: вентиляцию в кочегарке, столы в кают-компании, телеграф на командном мостике.
Эта придирчивость сердила Титова. Он хорошо знал, чтó за корабль передают строители флоту и ждал решительного разговора с Макаровым.
После месяца всяческих отладок и переделок вызвали Петра Акиндиновича в Кронштадт. Он отправился немедленно, гадая, чего еще потребует Макаров.
Дочерна закопченный заводской катер подошел к щеголеватому, недавно окрашенному борту «Витязя». Титов поспешно поднялся по трапу.
На палубе была выстроена команда корвета. Макаров, в парадном мундире с орденами, подошел к Петру Акиндиновичу, пожал ему руку и поцеловал в щеку:
- Спасибо за «Витязя». Славный корвет. Спасибо, строитель!
А на стапеле началась новая работа – строительство броненосца. Титов сутками не покидал верфи. Днем он был на стапеле, по вечерам оставался в своем крохотном кабинете, чтобы успеть приготовить к утру необходимые расчеты для судосборщиков и плазовщиков.
Этот кабинет находился на восточном стапеле и раньше представлял собой не что иное, как сторожевую будку. В будке, или, как ее называли рабочие, «скворечне», было очень тесно. Почти всю ее занимал стол, заваленный чертежами, пробами стали и круглыми срезами дерева.
Летним днем порог «скворечни» переступил молодой моряк. Он вытянулся и отрапортовал:
- Мичман Крылов. Прибыл для прохождения практики по кораблестроительным работам.
У мичмана было добродушное полное лицо, опушенное светлой бородкой. Титов посмотрел на вошедшего, улыбнулся его подчеркнутой флотской молодцеватости, юному задору, светившемуся в глазах, и приветливо ответил:
- Если чему научитесь у нас, буду рад.
Петру Акиндиновичу понравилась любознательность мичмана, то, что он забирался в самые глухие закоулки судна и всему новому, что узнавал на стапелях, шумно радовался. Особенно ценил Титов его математические познания и нередко обращался к нему с просьбой рассчитать ту или иную деталь.
Кораблестроитель с начала знакомства показался Алексею Крылову настоящим богатырем. И не только по своему могучему сложению. Чем ближе он узнавал Титова, тем более убеждался в верности первого впечатления.
Он открывал в нем замечательные черты. Особым свойством Титова был его глазомер. Он назначал размеры отдельных частей судового устройства «на глаз». Образованнейшие инженеры пробовали проверить расчетом данные им размеры и всегда приходили к цифрам, указанным инженером-самоучкой.
И в этом глазомере кораблестроителя Крылов видел воплощение народного опыта, черту богатырскую.
Когда практика Алексея Крылова уже заканчивалась, как-то поздно вечером он зашел в «скворечню» на огонек.
В этот вечер говорили они о многом и разном: о новых кораблях, об адмиральских причудах, о порядках в Морском корпусе, о дальних плаваниях.
Не далее как три года назад воспитанник Морского корпуса Александр Крылов плавал на корвете, входившем в Практическую эскадру. Флаг-капитаном был Степан Осипович Макаров.
В одном из походов суда потрепал сильный шторм. Макаров дал отдохнуть команде, затем назначил парусные учения. На флагманском корабле то и дело взлетали сигналы подъема и смены парусов. Учения длились свыше пяти часов. И за это время Крылов, как «топовый», с десяток раз поднялся на высочайшую мачту.
- Узнали мы тогда Макарова, - закончил свой рассказ мичман. – Но что за великолепный человек – Степан Осипович! Как он знает море, флот!
Управляющий верфью слушал, наклонив голову и поглядывая на Крылова, - видно было, что юноша говорит о человеке, искренне почитаемом.
- А как он умеет отстаивать свои идеи! – продолжал мичман. – Я вам расскажу. Макаров разработал научный план строительства мощного флота. Олимпийцы из морского ведомства обрушили на автора этого плана громы и молнии. Испепелить, изничтожить капитанишку! Что ж Макаров? Он печатает в официальном органе ведомства, в «Морском сборнике», невинный фантастический рассказ. Действие происходит на Тихом океане. Все так благородно: ни слова о дураках в эполетах. Имена иностранные. Терпит поражение адмирал Харвуд. Побеждает адмирал Форвард. И между прочим, от начала до конца развернута макаровская программа строительства флота!
Титов поднялся из-за стола; сразу заполнив собою тесную комнатенку.
- Так вот кто автор рассказа в «Морском сборнике»!
Кораблестроитель от души смеялся над тем, как ловко Макаров провел своих противников.
Алексей Крылов, пристукнув кулаком по ладони, сказал:
- А «Форвард» по-русски означает «Передовой»!
* * *
В плавании Степан Осипович Макаров непрестанно вел научные работы, обобщенные им в книге «Витязь» и «Тихий океан». На мраморных стенах океанографического музея в Монако, где цветными камнями выложены названия кораблей, совершивших героические походы, появилось имя русского корвета: «Витязь».
Это была дань уважения морякам России и вместе с тем – строителям славного корабля.
К тому времени Петр Акиндинович Титов был занят строительством броненосца «Наварин». А бывший «практикант» Алексей Николаевич Крылов успел закончить Морскую академию и там же читал лекции по теории корабля. Дружба между ними с годами еще более окрепла.
Крылов часто после занятий в академии отправлялся на Галерный островок к Титову.
Они поднимались на настилы. Прохладный бриз нес со взморья запах водорослей. Кораблестроитель шире развертывал плечи, медленно и глубоко дышал, радуясь хорошему дню и удачливой работе.
На верфи Крылов задерживался надолго. В беседе, спорах время летело незаметно. Спорили они всегда с карандашами в руках, быстро чертя эскизы в подтверждение своих мнений. Крылов увлекался. Прибегал к математическим доказательствам. Титов мрачнел:
- Ты мне не ворожи. Пойдем на стапель. Там я тебе докажу.
Раз кораблестроитель прервал спор грустным замечанием:
- Скоро я на шестой десяток перевалю, а поучиться так и не пришлось… Послушай, друже, ты по цифирному делу мастак. Обучи ты меня этой премудрости.
С тех пор каждую неделю по средам и субботам, в вечерние часы, Петр Акиндинович садился за тетради и книги. Профессор Морской академии для него одного читал курс аналитической геометрии, сопротивления материалов, теории корабля.
За два года они прошли также алгебру, тригонометрию, дифференциальное и интегральное исчисления.
Инженер-самоучка постоянно вынашивал какую-нибудь техническую новинку. Своими мыслями он любил делиться с Крыловым, и если тот не одобрял их, ожесточенно спорил, но чертеж, раскритикованный «мичманом», убирал подальше в стол.
В 1893 году был объявлен конкурс на проект броненосца.
Комитету конкурса пришлось поработать основательно: соискателей оказалось много. После тщательного рассмотрения первую премию присудили проекту, автор которого подписался девизом «Непобедимый», вторую премию – автору проекта, подписанного девизом «Кремль».
Решение комитета объявили на заседании.
Председатель срезает ножницами край конверта с надписью «Непобедимый» и извлекает лист бумаги, на котором означена фамилия: П. А. Титов. Второй конверт – «Кремль». Внутри лист с той же фамилией: П. А. Титов.
В этот большой день в своей жизни Петр Акиндинович сказал Крылову:
- Пусть на мои деньги обучится инженерному делу такой же, как я, мастеровой, пусть ему живется легче, чем мне, и пусть никто не посмеет назвать его «мужицким инженером»… Как думаешь, Алексей Николаич, пустят мастерового в Морское училище? Куда том!
Кораблестроитель готовил стапели к закладке броненосцев «Непобедимый» и «Кремль». Но смерть оборвала эту гордую жизнь. Петр Акиндинович Титов умер в ночь на 16 августа 1894 года.
* * *
Миновали десятилетия. Это были годы великих революционных событий, в которых родилась, окрепла и возмужала Советская держава.
В холодный осенний вечер в уютной квартире на Васильевском острове собралось несколько человек. Большинство из них были молоды и радостно возбуждены. Они пришли поздравить своего учителя в восемьдесят вторую годовщину его рождения.
Старейшина советских кораблестроителей, Герой Социалистического Труда, академик Алексей Николаевич Крылов вошел в комнату быстрыми, неслышными шагами, на ногах у него были добротные валенки. По синему морскому кителю рассыпалась серебристая борода. Он погрозил пальцем:
- Что, пришли сказать, - дескать, старый ты престарый старик?
Алексей Николаевич снял очки в стальной оправе и положил их на раскрытую объемистую тетрадь. Пристальным взглядом окинул академик своих учеников.
- Знаете ли, - сказал он, - в стародавние времена был у меня большой друг. Я называл его богатырем, - этот человек на голову возвышался над окружающими… Вот сейчас я смотрю на вас, думаю о людях, которых так часто встречаю на наших советских верфях и заводах. Племя богатырей! Как много построят эти сильные, талантливые люди! И какие дороги проложат… Дорогие мои, сейчас только бы жить, жить и работать!..
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 ...
АЛЕКСАНДР ИЗРАИЛЕВИЧ ВЕРЕСОВ (1911-1991)
СМОТРИТЕ ТАКЖЕ:
